ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Вып. 28-й

Рецензии

Э. А. СОКОЛЬСКИЙ

НОВАЯ КНИГА О КАЗАЧЕСТВЕ

Казачество в конце XIX – начале ХХI в.: расказачивание и социокультурные трансформации: материалы Всероссийской конференции (г. Ростов-на-Дону, 27–28 июля 2019 г.).Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2019. – 296 с.

Поскольку это материалы конференции, то понятно, что и язык соответствующий: сдержанный, суховатый, без лирики и сантиментов. Издание – для специалистов и для глубоко интересующихся нашей историей, которым вполне достаточно «голой» фактографии – хотя в опубликованных материалах и есть и попытки осмысления прошлого. И в этом отношении книга довольно богатая: ведь рассматривается российское казачество как в целом, так и отдельно: кубанские казаки, терские, астраханские, уральские и там далее. Но самое большое внимание уделено донским казакам; за точку отсчёта берётся революция 1905 года, а завершает тему постсоветский период. Другими словами, сборник посвящён трагическим страницам нашей истории, и ценность его в том, что авторы докладов шаг за шагом стараются пролить свет на неизвестные или малоизученные её стороны; ведь, увы – как говорится в предисловии – часть документов до сих пор не рассекречена, а часть таится в труднодоступных архивах. Поднимаются и довольно щекотливые вопросы, которые касаются участия казаков в Гражданской и Великой Отечественной войнах: в частности, подчёркивается, что красные казаки были из бедняков, и не остаётся без внимания тот факт, что некоторые служили в вермахте (здесь подразумевается факт небезосновательно-враждебного отношения казаков к советской власти).

На «советской власти» стоит остановиться подробней. Очень показательна в освещении темы «власть и казачество» статья А. В. Аверьянова «Вовлечение казачества и национальных меньшинств в советское строительство на Дону в 1920-е». Замечая, что казаки, официально не признаваемые большевиками как отдельная социальная группа, всё-таки осознавалась последними как «своеобразная часть населения» (по аналогии с национальными меньшинствами), автор пишет: «В отношении политики к казачеству… сформировалось два подхода. Для одних большевистских руководителей казаки и после войны оставались заклятыми врагами, для других было ясно, что казачество необходимо интегрировать в советское общество» (с. 84); хорошей иллюстрацией к этому предложению служит, пожалуй, материал Р. Н. Манченкова «Об отдельных судьбах казаков станицы Ольгинской Ростовской области от Первой мировой войны к ХХI в.» (автор рассказывает о своих родственниках Манченковых).

Политика расказачивания рассмотрена в сборнике в самых разных аспектах – историческом, политико-правовом, социально-экономическом, этнокультурном и даже нравственно-этическом.

Разделы третий и четвертый, в которых говорится о трансформации  традиционного казачьего уклада, о проблемах и перспективах деятельности казачьих структур в постсоветский период, – вызывает интерес особого рода, поскольку ждёшь, какими же глазами авторы – наши современники – смотрят на современный период жизни?

В связи с этим вспоминается телевизионный сюжет начала 2000-х. Речь шла о мерах по спасению Кудрючьей – когда-то глубокой, прозрачной и многорыбной: нужно прочистить дно да пробурить скважину, чтобы насытить реку мощным родником. Но ведь казаки, населявшие берега Кундрючьей с начала XVIII, не о спасении беспокоились, но берегли её: не распахивали земли по берегам, не вырубали леса; коль брали воду для полива – в балках и заводях копали родники «живого ключа», отдавали реке долг. А сейчас берега распаханы, и сползает послушная дождевым потокам земля вместе с губительными для рыбы минеральными удобрениями. вязкий слой грунта покрыл некогда упругое дно, завалил родники, а из дворов к воде дружно и смекалисто протянуты насосы-электромоторы.

О чём всё это говорит? О том, что особенности казачьего быта определялись укладом жизни, а не внешними приметами. Конечно статья «Коммеморативные практики казачьего возрождения: основные направления и способы» сама по себе любопытна; но имеет ли отношение коммеморация (сохранение в общественном сознании памяти о значимых событиях прошлого) к возрождению казачества? Кстати, перечисляя памятники Платову (в Новочеркасске, Семикаракорске, Волгодонске, Ростове-на-Дону и Москве), автор выпустил из виду Старочеркасскую, Кагальницкую, Егорлыкскую и Ставрополье (не говоря уже о Великом Новгороде, где фигура атамана «вписана» в знаменитый микешинский монумент «Тысячелетие России». Всё-таки историческая память, патриотизм и разного рода духоподъёмная пропаганда, конечно, воспитывают в человеке гражданина, но  ещё не делают людей казаками. Вопрос с укладом остаётся открытым.