Свиридов Александp Андpеевич

21.02.1912, станица Николаевская 1-го Донского округа Области войска Донского (в настоящее время – станица Константиновского района Ростовской области) – 30.03.1982, Ленинград, командир 293-го гвардейского стрелкового Краснознаменного ордена Суворова 3-й степени полка 96-й гвардейской стрелковой Иловайской ордена Ленина Краснознаменной дивизии 3-го гвардейского стрелкового корпуса 28-й армии 1-го Украинского фронта, Геpой Советского Союза

Александр родился в казачьей семье и был шестым ребенком. В годы революции его родители погибли и он воспитывался в семье старшей сестры Ирины Андреевны в хуторе Зазерский Ермаковской станицы 1-го Донского округа Области войска Донского (в настоящее время – хутор Тацинского района Ростовской области). После смерти сестры, уехал к брату в Баку, откуда и началась его военная карьера. В ноябре 1923 года в возрасте 11 лет поступил в Закавказскую военно-подготовительную школу имени Г. К. Орджоникидзе. Далее учился в Борисоглебско-Ленинградской кавалерийской школе. После окончания Курсов усовершенствования командного состава кавалерии (1933) командовал конным взводом, затем эскадроном в 36-й кавалерийской дивизии Белорусского военного округа.

В 1939 году в Белорусском военном округе была сформирована 164–я стрелковая дивизия, в которой А. А. Свиридов служил командиром разведывательного батальона. В составе 16-го стрелкового корпуса 11-й армии дивизия с сентября вела бои против польских войск в Западной Белоруссии. В составе 1-го стрелкового корпуса 8-й армии сражался в боях в Приладожской Карелии во время советско-финской войны (1939-1940).

С июня 1940 года проходил службу в Одесском, а затем в Киевском Особом военных округах, где дислоцировалась 164-я стрелковая дивизия.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. В июле 1941 года стал командиром 371-го стрелкового полка 164-й стрелковой дивизии. Участвовал в Тираспольско-Мелитопольской оборонительной операции. В октябре 1941 года 18-я армия попала в кольцо окружения и понесла большие потери. Майор А. А. Свиридов не смог выбраться из окружения. Скрываясь на оккупированной территории, собрал отряд, с которым пробирался на воссоединение с Красной Армией. В августе 1942 года отряд перебрался через Дон.

После проверки назначен заместителем командира 991-го стрелкового полка 258-й стрелковой дивизии 5-й ударной армии на Южном фронте. В мае 1943 года за массовый героизм в Сталинградской битве полк награждён  гвардейским знаменем и переименован в 293-м гвардейский, а дивизия стала 96-й гвардейской.

С июня 1943 года - командир 293-го гвардейского стрелкового полка 96-й гвардейской стрелковой дивизии.

Подполковник А. А. Свиридов – участник боёв на Миус-фронте. В июльских и августовских операциях лично руководил боем. 30 августа 1943 года подразделения полка с фронта атаковали высоту 277,7 (Саур-Могилу) и совместно с другими подразделениями дивизии отбили яростные сопротивления противника и захватили высоту. Немецкая оборона на Миус-фронте окончательно рухнула. Приказом Военного Совета 5-й ударной армии от 11 сентября 1943 года командир 293-го гвардейского полка 96-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии подполковник Свиридов Александр Андреевич награжден орденом Красного Знамени (первый боевой орден).

Во главе полка А. А. Свиридов участвовал в Донбасской, Мелитопольской, Никопольско-Криворожской, Березнеговато-Снигирёвской, Одесской, Белорусской, Восточно-Прусской, Берлинской и Пражской наступательных операциях.

Полк А. А. Свиридова отличился в ходе Берлинской наступательной операции. 26 марта 1945 года полк совершил форсированный марш в район города Барут, где пыталась вырваться из окруженного Берлина часть гарнизона. С ходу вступив в бой, гвардейцы сбили немецкую пехоту с занимаемых позиций и перекрыли пути отхода противнику. За последующие двое суток полком были отбиты 23 немецкие контратаки, при этом уничтожено 1 850 немецких солдат и офицеров, ещё 1 720 человек захвачены в плен; была очищена ведущая к Берлину магистраль, по которой в штурмующие город войска подавались боеприпасы и снабжение. За этот подвиг 15 мая 1945 года командир дивизии С. Н. Кузнецов представил А. А. Свиридова к званию Героя Советского Союза.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года за образцовое выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии полковнику А. А. Свиридову присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»..

Награжден орденами Ленина (27.06.1945, 30.12.1956), Красной Звезды (06.05.1946), Красного Знамени (11.09.1943, 03.07.1944, 15.11.1950, 22.02.1968), Кутузова 3-й степени (11.04.1944), Отечественной войны 1-й степени (18.12.1944), Суворова 3-й степени (07.03.1945), медалями.

После войны продолжал службу в армии на командных должностях. Окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе (1953), Высшие академические курсы ВАК при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова (1957).

С 1968 года генерал-лейтенант А. А. Свиридов - в запасе и жил в Ленинграде.

Автор книги «Батальоны вступают в бой» (М.,1967).

На здании Николаевской средней школы Константиновского района установлена памятная доска.

На аллее Героев в станице Тацинской установлен бюст генерал-лейтенанта А. А. Свиридова.

Сочинения

Батальоны вступают в бой / Герой Советского Союза ген.-майор А. А. Свиридов ; [лит. запись Г. В. Алехина]. М. : Воениздат, 1967. 190 с., 1 л. портр. : ил.

Литература

1. Летать рожденный / А. Федоров // Герои огненных лет : очерки о москвичах – Героях Советского Союза / А. М. Синицын (отв. ред.). Кн. 1-я. М. : Московский рабочий, 1975. С. 394‑399.
2. Вехи жизни / В. Топильский // Они прославили Родину : очерки о героях Советского Союза. Ростов н/Д : Кн. изд-во, 1975. Кн. 2. С. 410-414.
3. Герои Советского Союза : кpат. биогp. слов. М.: Воениздат, 1988. Т. 2. С. 425.
4. Герои - наши земляки / В. Гальцева // Донские огни. Константиновск, 1990. 9 мая. С. 2.
5. Миус-фронт в Великой Отечественной войне. 1941/1942 гг. 1943 г. / Г. Г. Матишов, В. И. Афанасенко, Е. Ф. Кринко. Изд. 2-е, испр. и доп. Ростов н/Д. : Изд-во ЮНЦ РАН, 2011. С. 148, 210.
6. Батальоны вступали в бой / подготовил В. Крюков // Донские огни.  Константиновск, 2012. 23 февр. С. 3.
7. Алексеева Д. Их незабвенны имена / Д. Алексеева // Районные вести. ст-ца Тацинская, 2013. 5 дек. С. 9.
8. Вернуть из небытия / подготовил П. Сорокин // Донские огни. Константиновск, 2014. 7 мая. С. 3.
9. В честь бывшего ученика // Красная звезда. 2014. 21 июня. (Военный вестник юга Росии. С. 3).
10. Почетного звания достоин / А. Харитонов // Районные вести. ст-ца. Тацинская, 2015. 7 мая. С. 7.
11. Он защищал Родину : ученики Крыловской школы чтят память Александра Свиридова // Районные вести. ст-ца Тацинская, 2020. 19 нояб. С. 6.

Батальоны вступают в бой

Свиридов А. А.

<…>

30 августа 1943 года день выдался солнечным, безоблачным.

Мне чуждо суеверие, однако почему-то вспомнил, что в прошлом году именно 30 августа, выходя из окружения, я переплывал Дон и едва не утонул. А 30 августа 1941 года меня буквально выдернули из-под гусениц немецкого танка под Гуляй-Полем. От этих воспоминаний меня отвлек гул самолетов. Появились немецкие бомбардировщики. Они нанесли удар по позициям 2-го батальона. Потом там начали рваться тяжелые снаряды. Мы несли потери.

Вражеские самолеты вдруг развернулись и стали бомбить вершину Саур-Могилы. Туда же перенесла огонь и неприятельская артиллерия. В чем дело? Смотрю в бинокль. Алехин тем временем связывался с командирами батальонов по телефону и спрашивал, не пробилось ли на курган какое-либо подразделение.

Неожиданно на высоте в облаках дыма и пыли я увидел красный флаг. Наши! Значит, нашлись храбрецы! Кто же сумел прорваться через непроходимые позиции противника? Смельчаков оказалось семнадцать. Это младший лейтенант Шевченко, старшина Кораблев, старшина Иванов, рядовые Кобзев, Гаин, Селиванов, Дудка, Веремеев, Симонов, Меркулов, Бондаренко, Алешин, Калиничев, Чернов, Петраков, Лобков и Гавриляшин.

Оказывается, после двух неудач старшина Сергей Кораблев повел разведчиков другим путем. Они пересекли передний край в двух километрах южнее Саур- Могилы. Там встретились с группой младшего лейтенанта Шевченко, объединились. По дороге к горе сняли пулеметный расчет и с тыла без единого выстрела вышли на ее вершину. А с рассветом подняли флаг.

Мы увидели его около шести утра. До сигнала атаки было еще четыре часа. За это время враг мог уничтожить наших разведчиков. Они вели неравный бой. Как быть? Пытаюсь связаться с полковником Левиным. Но его нет на месте. Уехал к артиллеристам. Ищу начальника штаба дивизии. Тот сказал, что час атаки согласован с соседями.

Я не могу отменить приказ командарма...

А без артподготовки и взаимодействия с другими частями нечего было и думать о выполнении задачи. Пришлось ждать условленного сигнала. Разведчики пока держались. Они уже пустили в ход гранаты.

Враг теперь уже, конечно, догадался, что вершину захватили смельчаки и их немного. Поэтому все внимание приковал не к ним, а к подножию горы, где сосредоточилась целая дивизия. Немцы, видимо, не сомневались, что мы полезем по отлогой части Саур-Могилы. Они ждали нас там.

Наконец над нашей головой прошумели реактивные снаряды. По кургану заметались огненные молнии. К залпам «катюш» присоединили свой голос наши пушки и минометы. В дыму и вспышках курган словно закачался...

И вот настал долгожданный миг —пехота поднялась в атаку. Удар гвардейцев был стремительным. Он при­елся по самому уязвимому месту неприятельской обороны. Это вызвало в его рядах замешательство. Гитлеровцы сопротивлялись недолго. После первого же сильного нажима они дрогнули и побежали.

1-й и 3-й батальоны ворвались на высоту. Разведчики спасены. Оставив Алехина на КП, у подножия восточного ската, и забрав с собой Кучерявого, секретаря комсомольской организации Мартынова и телефониста, я отправился на курган. Ровно в полдень по телефону доложил оттуда комдиву:

Товарищ полковник, говорит Саур-Могила... Мы на высоте 277.7.

Не может этого быть! — засомневался Левин.- После залпа эрэсов прошел всего один час. Где вы на самом деле?

На горе, товарищ полковник. Здесь наши разведчики с четырех часов утра.

Свиридов, мне видна высота, но флага не вижу. Подними его так, чтобы я разглядел.

Короткими перебежками пробираюсь среди камней и воронок к вершине. За мной неотступно следуют Василий с телефоном и телефонист с катушкой кабеля. За ними с автоматом в руке ‑ старший лейтенант Мартынов, долговязый двадцатилетний парень с голубыми, всегда широко открытыми глазами. Он умел всегда вовремя появиться там, где больше всего нужен.

Худощавую фигуру комсорга полка видели то в стрелковом батальоне, то у разведчиков, то у артиллеристов. Его всегда окружали люди. И по веселому смеху, улыбкам солдат чувствовалось, что его присутствие здесь не бесполезно.

Однажды он зашел ко мне в блиндаж. Это было, кажется, в балке Кирико. У меня как раз сидел замполит. Покосившись на него, Петя шепотом обратился ко мне:

Товарищ майор, наши разведчики идут на поиск. Разрешите мне с ними?

Куда-а-а? — вскочил политработник и двинулся на оторопевшего лейтенанта. ‑ Марш отсюда! И чтоб я больше не слышал этого!

А когда Мартынов выскочил из блиндажа, замполит устало опустился на табурет и расхохотался...

Он дважды уже приходил ко мне за этим же. А я — наотрез. Так хотел обойти. Вот неугомонный комсомол!..

На сей раз Мартынов попал в самое пекло. Я поручил ему помахать флагом. Петр бросился к нему. Там на каменной плите лежал младший лейтенант Шевченко. Это он из нательной рубахи сделал флаг. Раненный, он своей кровью окрасил его и укрепил на вершине. Не успел застегнуть гимнастерку, как осколок мины свалил разведчика. Посмертно он был награжден орденом Красного Знамени.

Мартынов поднял истерзанный пулями и осколками самодельный флаг и, вскочив на камень, под выстрелами замахал им. Связист подключил телефон к проводу катушки. Почти тотчас же в трубке послышался голос комдива:

‑ Вижу, вижу... Молодцы! Держитесь! И командный пункт переносите на гору.

Поднимаюсь к Мартынову. Адъютант принес новый большой флаг, мы установили его на самой высокой точке. Под победным стягом расположились разведчики. Старшина Сергей Кораблев был ранен, но он отказался покинуть Саур-Могилу.

Возле пожилого разведчика, действуя бинтом, согнулась тонкая фигура. Это старшина медицинской службы Лидия Соболева. Московская комсомолка добровольно пошла на фронт. Она бесстрашно переползала от одного раненого к другому, оказывая им помощь. Осколок задел и ее, но девушка продолжала перевязывать раны бойцов, пока не потеряла сознание. Легкораненые на руках принесли Лиду на медицинский пункт.

Захватить гору ‑ одно, а удержать ее ‑ другое. Немцы, подтянув артиллерию, буквально засыпали курган снарядами. Кругом звенели куски металла, камни. Головы не поднять. Губительный огонь вынудил батальоны сползти вниз к подошве. Наверху остались лишь бойцы Смолякова, рота из батальона Замукашвили, разведчики, Мартынов, телефонист и я с адъютантом.

Кругом все дымилось. Нещадно пекло солнце. Нестерпимо хотелось пить, а воды взять негде, и враг бьет, бьет без передышки.

Затем немцы пошли в атаку. Стреляя на ходу, подбадривая себя возгласами, они надвигались на нас огромной мышастой массой. По отлогому склону двинулись танки. Они были необычные — изрыгали пламя, густой, как деготь, дым заволакивал местность там, где проходили машины. Картина страшная. Огнеметные струи плавили камни, все живое превращали в уголь.

Я оставил Мартынова и пулеметный расчет Иванова у знамени, а противотанковую батарею Овтина и разведчиков во главе с Кораблевым бросил на борьбу с огнеметными установками. Сергей Кораблев на своем веку встречался и с минными полями, и отравляющими газами, и гигантской пушкой «Берта», и огнеметами. Я был уверен, что этот опытный воин не оробеет и на этот раз. Так оно и вышло. Вместе с артиллеристами разведчики вступили в борьбу с вражескими машинами и победили. Кораблев лично уничтожил один танк. Когда он проходил мимо щели, на дне которой укрывался Кораблев, старшина неожиданно вскочил на ноги и метнул бутылку с горючей смесью. Без орудий и броневой защиты атакующие сразу сбавили шаг. Цепи противника заметно редели.

Метко стрелял из своего «максима» Николай Иванов. Он косил тех, кто лез к нам по пологому склону. Немцы откатывались. Но потом шли снова. Атаки следовали одна за другой до вечера. Всего их было двенадцать. К запаху дыма стал примешиваться трупный запах: в жару тела убитых быстро разлагались.

Воды по-прежнему не было. Ни ветерочка, ни дождя. Скорей бы ночь!

Только с сумерками бой затих. Кругом догорало все, что могло гореть. Над Саур-Могилой неподвижно висел горьковатый чад.

Я навестил пулеметный расчет Иванова. Мои боевые друзья все уцелели, но узнать их удалось не сразу— такие они были черные от копоти, пыли и пепла. У Березникова не лицо, а маска с воспаленными красными глазами. Лебедь беззвучно смеялся: потерял голос. Иванов, всегда тяжело переносивший жару, предстал передо мной по пояс голый. В этот момент он меньше всего походил на бравого солдата. Но пусть бы все защитники Саур-Могилы сбросили гимнастерки, лишь бы били врага по-ивановски. На его счету — сотни фашистов.

Николая Иванова я не только похвалил, но и порадовал:

Нашего полку прибыло!..

И я рассказал, что ночью сюда придет подмога и в числе других ‑ братья Кругловы. Иванов сразу ожил и забыл про жару. Он стал рассказывать товарищам о Кругловых, а я пошел налаживать связь с КП полка. Только с восходом луны смог по телефону приказать Алехину:

‑ Немедленно ко мне всю артиллерию, минометы и две роты автоматчиков!

Пока ночь, спешу собрать весь полк на горе. Утром наверняка бой разгорится пуще прежнего. Германское командование ни за что не смирится с потерей такой важной позиции. Командир дивизии полковник Левин не отходил от трубки:

‑ Свиридов! Подтягивай силы и держись!

Немцы беспрерывно освещали местность ракетами. Временами до нас доносилась немецкая речь. Враг тоже не спал. Как бы не помешал нашему сбору!

К двум часам ночи к нам пришел полковник Сошальский. Ему было приказано развернуть НП дивизии на высоте. Я уступил заместителю командира дивизии свое убежище. А для меня Кучерявый подыскал глубокую воронку. С помощью радистов он перекрыл ее какой-то дверью от разбитого блиндажа. Бруствер мы соорудили из крупных камней, оставив в них просветы в виде амбразур.

Вскоре в этом импровизированном блиндаже стало тесно ‑ пришли командиры батальонов Смоляков, Гарин, Замукашвили, командир артдивизиона капитан Лаушкин, командир противотанковой батареи Овтин, командир минометной батареи Сигал и командир минометной роты Юрченко. Тут же ютились радист, связист и адъютант Кучерявый.

Наш сосед — 295-й полк тоже не дремал: командиры готовились к утренним боям. Взаимодействие между полками осуществлял полковник Сошальский.

Первые лучи солнца осветили трепещущее, изодранное красное полотнище на Саур-Могиле. Флаг стоял! Правда, шест, на котором развевался стяг, укоротился: его подрезали пулеметными очередями. Иванов, Березников и Лебедь ремонтировали древко, и флаг снова взвивался над пиком кургана.

Начинался второй день борьбы за господство над донецкой равниной. Теперь я уже не думал о роковых числах. 30 августа благополучно минуло. И уж если вчера нас не выбили отсюда, то сегодня и подавно.

Меня вызвал к себе Сошальский. Он беспокоился о дивизионных разведчиках. Они должны были сосредоточиться у подножия горы и в случае крайней необходимости прийти к нам на помощь. Алексей Андреевич беспрерывно поправлял коверкотовую гимнастерку и подергивал левым плечом, которое было заметно выше правого — результат контузии.

— Опаздывают, черти! ‑ ворчал он, смотря в бинокль.‑ Плохо без связи. Возможно, они вон... в той балке с редким кустарником. А ну-ка, Александр Андреевич, пошли-ка туда своего адъютанта...

Не дожидаясь моего приказа, Кучерявый от камня к камню по изуродованной траншее спустился вниз. Наблюдать за ним стало небезопасно. Огонь немцев нарастал. Крупнокалиберные пулеметы били по склону до самой вершины, где гордо реял наш флаг.

Вдруг со стороны балки, куда ушел Кучерявый, затрещали автоматы. А через минуту показалась цепь гитлеровцев. Артиллерийский огонь противника поднялся выше, расчищая путь своей пехоте. А она уже облепила курган с трех сторон.

Наши артиллеристы взяли на прицел вражеских автоматчиков и танки. Сквозь гул, треск и грохот я услышал где-то совсем рядом голос Кучерявого:

‑ Товарищ майор, разведчиков нет! Там «фердинанд»! Я здесь станкач нашел. Сейчас вжарю.

Кучерявый выпустил очередь, и пулемет заглох. А тем временем за первой цепочкой автоматчиков показалась вторая. Трое бойцов, из пополнения, не выдержали атаки и, выползая из воронки, подняли руки. Сошальский выскочил из укрытия и, грозя наганом, закричал:

‑ Назад! Расстреляю!

Это были последние слова Алексея Андреевича. Его полковничья гимнастерка и прекрасно сохранившаяся портупея слишком бросались в глаза. И вражеский снайпер угодил в сердце Сошальского.

Я кинулся к полковнику. Он сделал шаг, затем покачнулся и упал. Рука с наганом безжизненно опустилась. На его лице застыло выражение грусти. Кровь на груди соединила орден Красного Знамени и медаль «XX лет РККА».

Тело Сошальского мы опустили на дно траншеи. Мне помог Володя. Он принес на гору обед и, увидев беду, поспешил на помощь. Нас прикрывали связисты и Кучерявый. Они «лимонками» обратили в бегство фашистских автоматчиков.

Гранаты катились под гору, подпрыгивали и разрывались в воздухе, поражая фрицев. Крики, стоны, проклятья— все это сменилось грохотом, лязгом ползущих «фердинандов».

Они, грязно-желтые, с темными крестами, лезли в гору, пугая нас огнем пулеметов и пушек. Но расчет бронебойщиков во главе с младшим сержантом Лепетихиным не дрогнул перед грозными машинами. Укрываясь за камнями, петеэровцы хладнокровно ждали решающего момента, когда «фердинанды» подставят свои бока под выстрелы.

Артиллеристы и минометчики тоже не дремали. Они обратили неприятеля в бегство.

Первая атака нового дня была отбита. Я присел на камень, рядом с уже остывшим телом Сошальского. Он даже сейчас казался подтянутым, красивым. Смотреть на него мешали слезы. Этот человек для меня был очень дорог. Именно Алексей Андреевич научил командиров нашего полка сочетать боевые действия с военной учебой. Именно он впервые показал мне, как нужно по-настоящему работать с разведчиками. Это целая наука, школа! И успехи нашей полковой разведки — это заслуга полковника Сошальского. Только теперь я понял значение чуткого отношения к военным специалистам.

Едва я успел взять документы Сошальского, как началась вторая атака. Видимо, немецкий снайпер, убивший полковника с орденами, сообщил своему начальству о том, что на горе находится командный пункт полка или дивизии. Мы оказались под пристальным наблюдением врага.

Резкий взрыв почти прямого попадания оглушил весь состав НП. Я очнулся первым. Кучерявый лежал на бруствере. Сергей Лаушкин хрипел у меня под ногами. Два радиста окровавленными телами прикрыли исковерканные радиостанции. Связист Алексей Устюжанин поднялся на колени и, ощупывая свою грудь, сказал:

‑ Все в порядке, товарищ майор!

Впрочем, порядка никакого не было: наблюдательный пункт прекратил свое существование. Теперь самое разумное ‑ доползти до расположения ближайшего батальона. Его позиция ниже и немного левее.

Оглушенного адъютанта я столкнул с бруствера, и он покатился вниз, где братья Кругловы его поймали. Лаушкина я взвалил на спину и вместе с Устюжаниным выбрался из разбитого убежища.

Сползали медленно. А вокруг свистели пули, осколки, трещали и разлетались камни. Тело Сошальского пока оставили наверху. Со мной, в нагрудном кармане, его ордена и документы. Мы еще вернемся...

Лаушкин очнулся, когда до окопа осталось совсем немного. Последние метры он преодолел самостоятельно. Мартынов, пулеметчица Рая, повар Володя и братья Кругловы своим огнем прикрыли нас.

Проползая мимо трех расстрелянных, мы с презрением отвернулись от них. Ведь они, предатели, заставили подняться во весь рост Сошальского, по их вине погиб замечательный командир, раскрыт и разгромлен наблюдательный пункт.

Основой моего нового НП стал полуразрушенный окоп, который занимали стрелки батальона Замукашвили. Часам к одиннадцати утра Устюжанин установил телефон, и я через полковых артиллеристов связался с Алехиным.

Кстати, за два дня боя Алеша Устюжанин со своим напарником Муратовым исправили шестьдесят восемь повреждений на линии. Несмотря на град пуль и осколков, связисты тянули нить, обдирая на камнях руки и колени в кровь. И не успеешь оглянуться, как рядом уже слышится бодрый голос Алеши: «Москва», «Москва»... Говорит «Галич».

Алеша хранил вырезку из дивизионной газеты со стихами Павла Омского на смерть комсомольца Сергея Живаева. Алеша частенько читал их вслух:

Ты с нами навеки становишься в строй,

Гвардеец лихой и отважный.

Твой подвиг бессмертный запомним, герой,

И повторим не однажды...

В полдень гитлеровцы обедали. Наступила передышка. Володя в который уж раз открывал крышку котелка и протягивал ложку, но мне не до еды. Поднимаюсь на высоту, к красному флагу. Со мной братья Кругловы. Наконец они встретились с Николаем Ивановым. Он так стиснул Кругловых, что у них кости затрещали. Смех, вопросы, рассказы.

‑ А где Калинкин?

‑ Я видел Петра!

‑ А я получил письмо от Бердниковича!

Березников и Лебедь в это время опять связывали древко. На алом изорванном полотнище не было живого места. И все же флаг, дразня фашистов, снова взвился над курганом.

Мне не пришлось докурить с друзьями. Снизу раздался голос Устюжанина:

‑ Товарищ майор, вас к телефону!

Быстро бегу на НП. На проводе генерал Цветаев.

‑ Держитесь, гвардейцы, к вам идет помощь! Оборона немцев прорвана южнее и севернее вас. К вечеру я буду на Саур-Могиле. Героям вручу ордена.

Приятно было слышать эти слова. Но сколько нужно орденов? При штурме и защите Саур-Могилы был проявлен массовый героизм. Как бы не обидеть хороших ребят.

Очередная атака немцев прикрывала их отход. Полегло фашистов тут порядком. Всю ночь трофейщики подбирали трупы.

Мы тоже начали подбирать погибших и рыть братскую могилу на обожженной площадке кургана. Предвечернюю тишину вновь нарушили залпы. Мы отдавали воинскую почесть гвардии полковнику Сошальскому, гвардии майору Филатову, гвардии капитану Иванову, гвардии младшему лейтенанту Шевченко...

Список огромный. Утрата настолько велика, что ни приезд командарма Цветаева, ни речь члена Военного совета Булатова, ни заслуженные награды — ничто не могло отвлечь от тяжелой думы.

С вершины Саур-Могилы я смотрю на запад. Далеко на горизонте виднеются два облака, похожие на огромные скирды хлеба. Закат поджег их, и они вспыхнули яркими кострами.

Завтра нам идти туда, там Донбасс.

<…>

Свиридов А. А. Батальоны вступают в бой. М. : Воениздат, 1967. С. 95-104.