А. В. ВЕНКОВ

БОИ ЗА РОСТОВ В НОЯБРЕ – ДЕКАБРЕ 1917 ГОДА

События 25 октября 1917 года в Петрограде сразу же нашли отклик по всей стране.

В ноябре на Дону зарождается общероссийская охранительная сила, способная драться с большевиками. 30 октября генерал М. В. Алексеев, бывший начальник штаба главковерха, признанный лидер «правых беспартийных» генералов, выехал из Петрограда на Дон. Алексеев знал, что сами казаки не пойдут водворять порядок в России, но свою территорию и достояние от большевиков защищать будут и тем самым обеспечат базу для формирования на Дону новой армии [1, с. 362]. 2 ноября Алексеев прибыл в Новочеркасск, и впоследствии этот день был отмечен белогвардейцами как день рождения Добровольческой армии (вообще идея создать Добровольческую армию для борьбы с немцами появилась в военных верхах в конце сентября 1917 года) [2]. 16 ноября на Дон прибыла группа из 15 офицеров и 10 солдат Георгиевского полка во главе с полковником Кириенко и образовала «ядро формируемой организации».

На территорию Юго-Восточного союза началась переброска юнкерских училищ из Киева и Одессы.

Как отмечал офицер-словенец А. Трушнович, «Дон стал кличем для всех истинно русских людей, на Дон пробирались люди в солдатских шинелях со всей России. Там надеялись мы создать небольшую, но русскую по духу армию и с ней начать поход за освобождение России от красного ига» [3].

Однако рассчитывать на казачье население и казачьи части не приходилось. 5 ноября «Приазовский край» опубликовал статью «Ближайшая тактика казачества», где говорилось: «Роль спасителей отечества не улыбается… Единственное спасение казачество видит в общественной самодеятельности и организации». Открытое военное противостояние пока просматривалось между отрядами Красной гвардии и алексеевскими добровольцами.

Что касается властей, то они лихорадочно искали союзников, располагавших хоть какими-то вооружёнными силами. 14 ноября на закрытом заседании Донского войскового правительства было принято решение о создании с Центральной Радой «Союза Юго-Восточных областей и Украины» [4]. Рада высказывалась за образование более представительного правительства, где должны были объединиться представители Дона, Кубани, Кавказа, Украины и центральных организаций «всероссийской революционной демократии». Таким образом, ближайшие соседи – Дон и Украина – договорились. Дело стало за признанием этого объединения правительством созданного незадолго до этого Юго-Восточного союза. М. П. Богаевский 14 ноября обещал: «Завтра мы ожидаем официального соглашения от правительства Юго-Восточного Союза войти в переговоры по этому вопросу с Генеральным Секретариатом Украины» [5].

Жизнь сразу же показала непрочность подобных объединений. Как и на Кавказе, где тотчас возник ряд очагов напряжённости из-за территориального вопроса, началась тяжба между Доном и Украиной о границах. Первое подобное столкновение имело место 4 ноября, когда украинский лидер В. Винниченко послал донскому атаману А. М. Каледину требование вывести казачьи войска из полосы Екатерининской железной дороги в Донецком бассейне, на что Донское правительство ответило: «Охрана всех железных дорог области – наше дело, и принятые меры оберегают порядок» [6].

Самые тесные контакты продолжали поддерживаться между Доном, Юго-Восточным союзом и Ставкой. Но 9 ноября главнокомандующий русской армией Н. Н. Духонин был смещён Советским правительством; на просьбу его послать казачьи войска с Дона на Петроград А. М. Каледин ответил, что это «…противоречит постановлению Круга… Требуется наличие чрезвычайной необходимости» [7]; и следующие десять дней Ставка, зависнув в воздухе, выигрывала время, переправляла последние надёжные части с фронта на юг.

16 ноября было сформировано правительство Юго-Восточного союза во главе с кадетом В. А. Харламовым, сразу же начавшее переговоры с Украиной, Закавказьем, польскими частями. Параллельно с этим стали сказываться экономические меры против большевиков, вызванные перекрытием железных дорог. 4 ноября Донское окружное бюро большевиков сообщало в центр: «Областная продовольственная управа заключила с Войсковым правительством тайное соглашение о невывозе из Доно-Кубано-Терской области громадных (десятки миллионов пудов) запасов хлеба в другие районы» [8, с. 234.]. Известный ростовский капиталист Н. Е. Парамонов обратился к Кругу с предложением об отмене государственной монополии на уголь и установлении монополии Войскового правительства. «Вывозить уголь за пределы казачьей республики не будут…», – сообщали местные большевики 12 ноября [8, с. 255]. Тот же Парамонов организовал при Войсковом правительстве «Экономический совет», и по его инициативе донские власти стали выпускать собственные деньги [1, с. 193].

Этим силам противостоял большевистский Ростово-Нахичеванский Совет, ставший опорой большевиков на Дону. Большевики готовили отряды Красной гвардии, но многие меньшевики и эсеры, которых тогда никто из большевиков не считал явными врагами, старались уладить дело миром и не допустить кровопролития в Ростове.

Создание антибольшевистских центров, прекращение подвоза продовольствия не укрылось от внимания Совета народных комиссаров, который в это время организовал поход на Дон, чтобы «уничтожить контрреволюцию» и восстановить снабжение Центра, и поход на Ставку, чтобы практически взять дело ведения мирных переговоров с Германией и Австро-Венгрией в свои руки. После 15 ноября Войсковому правительству стало известно, что против Дона посланы большевистские войска. Ещё 10 ноября в Сальском округе на станции Торговой появились квартирьеры 39‑й пехотной дивизии, и ожидалось прибытие частей. «Цель – продовольственный кризис на фронте и отдых» [9, л. 87]. Должного внимания этому факту не уделили. Первым встревожился кубанский атаман А. П. Филимонов и запросил у А. М. Каледина полк для разоружения большевистски настроенной дивизии, шедшей с турецкого фронта. Каледин полка не послал «ввиду всей обстановки» [9, л. 15]. 15 ноября первые эшелоны большевистски настроенных солдат стали высаживаться на Торговой, практически посредине Юго-Восточного региона.

16 и 18 ноября генерал Н. Н. Духонин, ссылаясь на донесение контр-адмирала А. В. Нёмитца, предупредил А. М. Каледина, что Черноморский съезд направил в Ростов-на-Дону «с целью политической демонстрации» малые миноносцы, тральщики и несколько сотен матросов [9, л. 52, 53].

Действительно, ростовские большевики, как только наметилось создание на Дону антибольшевистского центра, обратились к проходившему в то время в Севастополе Черноморскому съезду.

Черноморский съезд поддерживал большевиков. Резолюция по «текущему моменту», предложенная большевиком Ю. П. Гавеном, полностью поддержала большевистское вооружённое восстание в Петрограде: «…Черноморский флот считает вновь избранный съездом Советов ЦИК единственным источником власти… Съезд призывает всех матросов, солдат, рабочих и крестьян сплотиться вокруг своих Советов и поддержать их в борьбе с контрреволюцией». Съезд направил приветственные телеграммы «всем флотам и армиям революционной России», Совнаркому и В. И. Ленину, заверив их в своей поддержке [10].

Прибывший из Ростова-на-Дону представитель рабочих организаций города обратился к съезду с призывом направить в Область войска Донского вооружённые отряды для установления советской власти и защиты её от сил донского атамана Каледина. Против этого на съезде резко выступили представители командования флота, которых поддержали украинские эсеры, – заявив, что морякам не следует вмешиваться во «внутренние дела» Области войска Донского. Но в поддержку ростовского пролетариата горячо выступили большевистские делегаты. Делегат Пожаров заявил: «Каледин возьмёт Ростов, возьмёт и Киев, если ему не противодействовать в корне». После бурных прений мнение большевиков возобладало [10].

12 ноября из Севастополя вышел отряд кораблей в составе эсминцев «Гневный» и «Капитан Сакен», тральщиков «Фёдор Феофани» и «Роза», а также двух сторожевых катеров. На борту кораблей находился десант численностью 150 человек. Основные силы морской пехоты Черноморского флота – 1‑й Черноморский революционный отряд численностью 2500 человек под командованием матроса А. В. Мокроусова отправился в Ростов по железной дороге. Руководство этой операцией в Севастополе взял на себя избранный Общечерноморским съездом «Совет трёх» (в дальнейшем «Совет пяти», «Комиссия пяти») во главе с матросом Е. В. Драчуком.

Отряд кораблей двигался медленно, заходил в порты, где устанавливал власть местных Советов и оставлял часть судов. После захода в Бердянск черноморцы 17 ноября прибыли в Мариуполь, где сразу вступили в бой с казачьими частями и, выбив их из города, установили в нём власть Совета. На следующий день, 18 ноября, они провели аналогичную операцию в Таганроге, выбив оттуда казачьи части генерала А. М. Назарова. Последний предупредил донское командование, что местные жители перед прибытием черноморцев разлагали его отряд, предлагая бесплатную выпивку. Школа прапорщиков держалась, но артиллеристы поддались и перепились.

Чтобы закрепить за собой такой важный центр, как Таганрог, в таганрогском порту остался эсминец «Капитан Сакен». Во время таганрогских событий в Ростове зашевелились рабочие. Между Ростовом и Нахичеванью они стали разбирать пути. На следующий день начальник Ростовского гарнизона генерал Потоцкий вызвал в город сотни 41‑го и 46‑го Донских полков. Казаки выступили через силу, как изломанные болезнью. 46‑й полк, дойдя до Нахичевани, отказался разоружать Красную гвардию и вернулся в станицу Александровскую. 41‑й замитинговал на той стороне Дона.

Перед подходом черноморского отряда противостояние в Ростове обострилось. Впоследствии газеты писали, что «гражданская война» началась 22 ноября: Красная гвардия села в окопы у станции Нахичевань, казаки гарнизона укрепились на ростовском вокзале.

23‑го вечером черноморский отряд пришвартовался в Ростове у мореходки, и несколько сотен обветренных крепких ребят, одетых, невзирая на холода, в чёрные бушлаты, начали выгрузку. Здесь же, у мореходки, они забратались с казаками гарнизона. В Ростов морской отряд прибыл в составе всего трёх судов – «Яков», «Роза» и «Фёдор Феофани».

Выход к Ростову кораблей Черноморского флота и начавшееся в городе восстание Красной гвардии показали, что реальных сил в распоряжении Каледина нет.

Во второй половине ноября 1917 года генерал Алексеев и российские военные в Новочеркасске могли опереться на сводно-офицерскую роту (до 200 человек), юнкерский батальон (свыше 150 человек), сводную Михайловско-Константиновскую батарею (до 250 юнкеров) и Георгиевскую роту (до 60 человек) [11].

С прибытием черноморцев ВРК города Ростова, пользуясь слабостью Войскового правительства и растерянностью гарнизона, объявил себя властью в области. Одновременно делегации матросов, социалистов и солдат-запасников направились в Новочеркасск требовать отмены военного положения.

24 ноября делегация от Черноморского отряда заявила Войсковому правительству, что моряки пришли в Ростов отменить недемократические акты (военное положение): «Пока нет Учредительного Собрания, трудящиеся массы должны иметь равное право в местном управлении» [12]. Сами казаки, поддерживавшие лозунг созыва Учредительного собрания, считали захват власти Войсковым правительством узурпацией; 25 ноября во время братания казаки 46‑го Донского полка и солдаты 249-го запасного заявили, что не допустят захвата власти ни Войсковым правительством, ни большевиками [12]. Проходивший в Новочеркасске казачий фронтовой съезд постановил отозвать части с фронта, но под рукой сил бороться с восстанием в Ростове и с экспедициями, подходившими с Севера, не было.

Предотвратить бои на донской территории пытались, обратившись к центральной Советской власти. 25 ноября в Петроградский ВРК была послана делегация для выяснения отношения Советской власти к Дону. Представители Совета Союза казачьих войск заявили, что их цель – «рассеять предубеждение новой власти к казачеству» и «требование отменить посылку эшелонов». Относительно положения на Дону представители Совета Союза разъяснили, что казаки не признают новой власти, пока она не будет принята всей Россией. «…Казачество не желает распространять своё влияние за пределы Дона. Правда, казачество новую власть не признает, но если б Учредительное Собрание подобралось большевистское, оно считает обязанным подчиниться только как федеративная республика, оставляя за собой право на самоопределение.

Проект о самоуправлении областей был принят ещё до событий [октябрьских. – А. В.] и фактически уже проводится в жизнь давно» [13, с. 350].

На вопрос о неприсылке хлеба с Юга один из членов казачьей делегации ответил: «Насчёт хлеба Юго-Восточный Союз это чисто экономический союз. Если государство не уважит его, тогда союз будет принимать политическую окраску. Я не знаю, продолжают ли казаки высылать хлебные наряды. Выполняют ли теперь – не знаю, но думаю, что теперь будут выполнять. В этом году в Донской области неурожай, излишка хлеба нет». Судя по протоколу, рассмотрение вопроса не довели до конца, так как совершенно неожиданно возник вопрос об уничтожении вина, партия которого была привезена в ВРК [13, с. 351].

В тот же день делегация посетила В. И. Ленина и передала резолюцию Совета Союза казачьих войск от 24 ноября с протестом против заключения перемирия с Германией и против отправки большевистских частей на Дон. Ленин ответил, что посылка революционных частей на Дон ни в коей мере не ущемляет прав трудового казачества, а наоборот поможет ему в борьбе за свои права [14, с. 83].

Делегация сообщила на Дон о результатах визита: Ленин и ВРК «…готовы были признать право казаков на самоопределение, но полной веры в искренность нейтралитета казаков… у них ещё нет. Их желание после обмена мнений и горячих препирательств – не пролить на Юге крови и использовать, по настоянию делегации, все мирные средства, памятуя, что и казачество имеет все права на самоопределение вплоть до отделения» [15].

Однако в тот же день на вечернем заседании ВРК заслушал ещё одного делегата от Донской области, который сообщил: «…область отрезана от остальной России. Режим господствует николаевский. Агитаторы по деревням арестовывались казаками…

Постановили: Направить в Совет Народных Комиссаров» [13, с. 351].

В это время в СНК Ленин выступал докладчиком по вопросу об отношении к Каледину и Раде, о манифесте по этому поводу [14, с. 84]. В результате было принято знаменитое воззвание «Ко всему населению», в котором вожди контрреволюционного заговора объявлялись вне закона, а переговоры с ними или попытки посредничества воспрещались. 26 ноября Ленин поручил Петроградскому ВРК довести воззвание до сведения Совета Союза казачьих войск [14, с. 86].

Каледин, заявивший: «Отдать Ростов значит погубить всю область» [14, с. 86], обратился за помощью к Алексееву и кубанцам. «Алексеевская организация» уже помогала калединцам 20 ноября разоружить запасные солдатские полки в Новочеркасске, но никакого явного участия в переговорах Войскового правительства с СНК не принимала и, находясь в Новочеркасске, в ростовские события не вмешивалась. Отношения Каледина с Алексеевым оставались натянутыми. 26 ноября Кубань ответила: «Ждите помощи от нас. У нас есть тоже броневики и блиндированные поезда. Сейчас идёт заседание о решении этого вопроса» [9, л. 48]. Но реальных сил на помощь Кубанское правительство прислать не могло, и в условиях нарастания борьбы против моряков и ростовской Красной гвардии Каледин 26 ноября обратился за помощью к Алексееву, заявив: «Всякие недоразумения между нами кончены» [1, с. 173], отныне охранительные силы переходят в наступление на местных большевиков.

В ночь на 26 ноября юнкера и казачьи офицеры разгромили Ростовский Совет, редакцию большевистской газеты «Наше знамя», комитет большевиков и заняли станцию Ростов-Главная. В связи с этим «Комиссия пяти» 26 ноября обратилась с воззванием к населению Донской области, в котором призвала к немедленной организации сил для разгрома контрреволюции. В тот же день моряки вступили в бой с калединскими войсками.

Реальных сил у Каледина было ничтожно мало: сотня казаков, две полевые батареи и отряды юнкеров, кадет, студентов. Все они были сведены в особую бригаду полковника Юдина [16]. У большевиков было явное превосходство в артиллерии: на подошедших черноморских тральщиках, согласно большевистской пропаганде, стояли орудия калибром 120 мм и 6 дюймов.

В таких условиях Войсковое правительство спешно созывает Войсковой круг и 26 ноября обращается за помощью к Алексееву. В тот же день Георгиевская рота направляется на образовавшийся новый «фронт».

Бои начинаются с того, что алексеевцы атакуют окраины Ростова, а казаки регулярных полков митингуют и отказываются наступать.

Тем не менее наступление алексеевцев вызвало тревогу у большевиков. Сохранилась телеграмма главного комиссара Черноморского флота в Петроград: «Каледин вместе с союзными империалистами объявил гражданскую войну… Братская кровь проливается. Просят немедленно слать все черноморские отряды с большим количеством пулемётов водным путём и сухопутным. Юнкера наступают на Ростов с броневиками: тралер открыл огонь. Срочно жду ответа и указаний. Главный комиссар Черноморского флота Роменец» [17].

В тот же день из Петрограда была послана телеграмма морякам Черноморского флота: «Действуйте со всей решительностью против врагов народа, не дожидаясь никаких указаний сверху. Каледины, Корниловы, Дутовы – вне закона» [18].

Из Новочеркасска вслед за георгиевцами 26 ноября вечером под Ростов и Нахичевань выезжает офицерская рота (200 человек) и юнкерский батальон (150 человек) под командованием полковника Хованского, которые атакуют Нахичевань, но получают отпор и закрепляются в станице Александровской и на станции Кизитеринка. В первом же бою на правом фланге был перебит весь 1‑й взвод юнкеров капитана Данского [19]. По данным В. Матасова, взвод состоял из кадет Одесского и Орловского корпусов. «Найденные трупы мальчиков были изрешечены штыковыми ударами» [20].

В ночь с 27 на 28 ноября туда же, под Ростов, направляются Михайловско-Константиновская юнкерская батарея (без орудий, в качестве пехотной роты), спешенная сотня донских юнкеров и сотня 6‑го Донского пешего батальона [21, с. 14].

В самом Ростове сопротивление оказал лишь 6‑й Донской пеший батальон. Его казаки во главе с генералом Потоцким защищались на эвакуационном пункте вокзала до 28 ноября [22].

Несколько дней бои идут с переменным успехом. По воспоминаниям юнкера-константиновца, 28 ноября их батарея (сменившая юнкерский батальон) вела ружейную перестрелку с большевиками и потеряла 1 юнкера убитым и 5 раненными. Юнкера были в Александровской, большевики – в Нахичевани, у кирпичного завода. После полудня пошёл дождь, а в сумерки – снег. Вечером батарею сменили донские юнкера [23; 8].

29 ноября юнкерская батарея вновь вела перестрелку и отбила атаку большевиков. Вчерашние студенты, ставшие юнкерами, в бою и команды отдавали соответствующие. Так, когда их стали обходить, последовал приказ: «Правофланговому отделению занять положение, перпендикулярное существующему» [23, с. 9].

За два дня из строя выбыли 5 убитых и 28 раненых (по другим данным, убиты 5 юнкеров, ранены 5 офицеров и 29 юнкеров) [23, с. 9]. Ночью константиновцев и михайловцев сменили новочеркасские студенты (студенческая дружина), а вместе с ними – старики Аксайской станицы и добровольцы 6‑го Донского пешего батальона. В. Терентьев отмечает постоянный артиллерийский огонь с черноморских тральщиков, стоявших в порту Ростова. Но снаряды рвались где-то сзади, многие падали в Дон и даже попадали на другой (левый) берег [21, с. 14].

Из всех описаний боёв явствует, что с той и другой стороны в них участвует по несколько сотен человек. В основном это офицеры и юнкера-алексеевцы и черноморские моряки. Остальная масса – казачьи и солдатские полки – уклоняется от боёв, «не хочет кровопролития». Сам Каледин, во многом подпавший под влияние донской интеллигенции и разделявший некоторые аспекты её отношения к классовой борьбе, говорил: «Вы, может быть, спросите, почему же мы не покончили с большевиками одним ударом. Сделать это было нетрудно, но страшно было пролить первыми братскую кровь…» [24].

Как видно, даже через месяц после октябрьских событий глава антибольшевистского движения считал «классовых врагов» «братьями», в то время как главный противник – большевики – стоял на строго классовых позициях и подобным колебаниям давал соответствующую оценку: «…мелкий буржуа боится классовой борьбы и не доводит её до конца, до самого главного» [25].

Относительно участия черноморских моряков в боях источники расходятся. Одни утверждают, что спустя сутки после начала военных действий на помощь десантникам из Севастополя прибыли дополнительные силы: эсминцы «Поспешный», «Пронзительный», «Дерзкий» и авиатранспорт (прообраз нынешних авианосцев) «Румыния». Благодаря этому с утра 25 ноября наступление морских пехотинцев при поддержке уже не только корабельной артиллерии, но и гидросамолётов возобновилось и продолжалось без перерыва два дня [26].

Другие считают, что в течение трёх дней красногвардейцы и черноморцы вели тяжёлые бои с превосходящими силами белых. Защитники города испытывали острый недостаток в людях и боеприпасах. «Комиссия пяти» неоднократно посылала телеграммы в Севастополь с просьбой о помощи. Но севастопольские организации, засорённые соглашателями, не торопились. После долгих проволочек на Дон были наконец посланы эсминцы «Поспешный», «Дерзкий» и вспомогательный крейсер «Румыния». Но время было упущено [27].

Силы у Каледина появились, когда спешно собранный Войсковой круг подтвердил намерение атамана подавить восстание в Ростове. Ранее нейтральные, полки поддержали атаку алексеевцев. В боях за Pocтoв приняли участие 46‑й и 48‑й Донские полки, 5‑й Донской пеший батальон, две батареи, Новочеркасское юнкерское училище, слушатели урядничьих курсов, кадеты, гимназисты и старики-добровольцы из близлежащих станиц [28].

Общим наступлением руководил сам Каледин, его охранял отряд полковника Н. Н. Упорникова. Всего, по подсчетам А. П. Падалкина, для наступления на Ростов было стянуто 4526 штыков, 2117 шашек, 12 орудий, 4 броневика (подтянутых гужевым транспортом) и 400 добровольцев-алексеевцев [21, с. 17].

В. Терентьев уточняет состав отряда, наступавшего от Александровской: три сотни донских юнкеров (по другим данным – две сотни, 1‑я и 3‑я, под командованием войскового старшины Кучерова и есаула Слюсарева), сотни 6‑го Донского пешего батальона, дружина стариков станицы Аксайской, пулемётная команда 5‑го Донского пешего батальона; от «Алексеевской организации» – юнкерский батальон, офицерский отряд, Михайловско-Константиновская батарея (без орудий) [21, с. 14].

От Таганрога на высоты у станицы Гниловской 2 декабря подошла и встала батарея под командованием А. М. Назарова (2 орудия и 900 бойцов; при ней пулемётная команда 51‑го Донского полка) и сразу перекрыла тральщикам выход из ростовского порта в Азовское море. Батарея укрылась в котловине за железной дорогой, наблюдатели расположились на самой насыпи. Первая же очередь шрапнелью по тральщикам вызвала десятиминутную панику, после чего флотилия ушла [29]. Ударный казачий отряд из 11 сотен (одна из них кубанская) прорвался в город со стороны Олимпиадовки, где сопротивление большевиков было сломлено конной атакой.

В сумерках юнкера, наступавшие от Александровской, вошли на Большую Садовую и встретились с кубанцами, едущими от вокзала. Обгоняя их, въехал в город автомобиль Каледина. Как отмечали участники штурма, «город жил своей жизнью, и обыватели совсем не понимали происходящих событий» [23, с. 10].

Наступало время политиков. В 17 часов атаман Каледин на ростовском вокзале объявил: «Войска будут в Ростове до разоружения Красной гвардии и вывода моряков».

Сторонники большевиков объясняли уход черноморских моряков следующим образом: израсходовав почти все боеприпасы и опасаясь из-за начинавшегося ледостава быть отрезанными от моря, корабли 2 декабря, взяв на борт десантников и красногвардейцев, покинули Ростов и затем вернулись в Севастополь [26].

События в Ростове отразились на ситуации в Крыму. Озлобленные после поражения на Дону отряды матросов, вернувшись в Крым, начали физическое уничтожение офицеров флота в декабре 1917 года.

После того как не удалось с налёту взять власть в Ростове в ноябре 1917 года, большевики в начале декабря начали планомерную вооружённую борьбу с «контрреволюцией» на Юге. Командующим войсками внутреннего фронта был назначен В. А. Антонов-Овсеенко. При его участии Ставка, где теперь уже было новое, поставленное большевиками командование, создала Революционный полевой штаб с задачей координации военных операций одновременно против украинской Центральной Рады и против Дона, «по передвижению и переброске войск со всех фронтов, не останавливаясь перед снятием таковых с позиций» [30]. Сам Антонов-Овсеенко двинул на Юг войска из Центра. К этим войскам и присоединился отправившийся из Крыма по железной дороге морской отряд Мокроусова, который так и не успел к началу боёв в Ростове. Снятые с фронта воинские части и красногвардейские отряды выходили к границам Дона с четырёх сторон: со стороны Донецкого бассейна, от Воронежа, от Царицына; на юге области, на станции Торговой, стали революционные солдаты, прибывшие с Кавказского фронта. 156‑й Елизаветпольский полк и местные крестьяне организовали здесь «СНК» по примеру Петрограда. Гражданская война на Дону только начиналась.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т. 2. Минск, 2003.

2. Россия на голгофе // Военно-исторический журнал. 1993. № 3. С. 65.

3. Трушнович А. Воспоминания корниловца. 1914–1934. Москва ; Франкфурт, 2004. С. 67.

4. Триумфальное шествие Советской власти: Документы и материалы. Ч. 2. М., 1963. С. 156.

5. Приазовский край. 1917. 16 нояб.

6. Там же. 15 нояб.

7. Антонов-Овсеенко В. А. Записки о гражданской войне. Т. 1. М., 1924. С. 13.

8. Переписка Секретариата ЦК РСДРП(б) с местными партийными организациями. Т. 2. М., 1957.

9. ГАРО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 4028.

10. Зарубин А. Г., Зарубин В. Г. Без победителей : из истории Гражд. войны в Крыму. Симферополь, 2008. С. 218.

11. Гражданская война и военная интервенция в СССР : энцикл. М., 1983. С. 31.

12. Приазовский край. 1917. 26 нояб.

13. Петроградский Военно-революционный Комитет : док. и материалы. Т. 3. М., 1967.

14. Ленин В. И. Биографическая хроника. Т. 5. М., 1974.

15. Вольный Дон. 1917. 28 нояб.

16. А. К. В донском водовороте // Казачьи думы. 1924. 30 янв. (№ 18). С. 3.

17. Деревенская беднота и трудовое казачество. 1917. 1 дек. (№ 42).

18. Директивы Главного командования Красной Армии (1917–1920) : сб. док. M., 1969. С. 14.

19. Векслер А. Русская молодёжь за честь Родины // Вестн. первопоходника. 1962. № 15. С. 10.

20. Матасов В. Белое движение на Юге России. 1917–1920. Монреаль.1990. С. 32.

21. Терентьев В. Михайловско-Константиновская сводная батарея // Родимый край. 1966. № 64.

22. Долгопятов А. Отряд полковника Кутепова // Вестн. первопоходника. 1962. № 13. С. 18.

23. Лисенко И. Записки юнкера 1917 года // Вестн. первопоходника. 1963. № 16. С. 9.

24. Донская летопись [Белград]. 1923. № 1. С. 37.

25. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. М., 1969. С. 271.

26. Колонтаев К. Морская пехота Черноморского флота во время Гражданской войны 1917–1920 годов // Независимый ист. вестн. 2013. 14.04. URL: http://istor-vestnik.org.ua/5504/ Дата обращения: 31.05.2016.

27. Военная литература : [сайт]. URL: http:// http://militera.lib.ru/h/chernomorskiy_flot/08.html

28. Сафонов И. Г. Юбилейная пощёчина казакам // Вольное казачество. 1931. № 36. С. 20–21.

29. Третьяков А. И. Из борьбы донских казаков с большевиками (нояб. 1917 – апр. 1918) // Родимый край. 1967. № 69. С. 28.

30. Цит. по: Кораблёв Ю. И. В. И. Ленин и защита завоеваний Великого Октября. М., 1979. С. 124.